Е. Климковский о подпоручике Островском

8 сентября с аэродрома в Москве на самолете типа «Дуглас» отбыли к местам своего постоянного расположения первые работники штабов дивизий и частично штаба армии во главе с генералами Борутой и Токаржевским. Всего около двадцати человек. Среди них: доктор полковник Болеслав Шарецкий, подполковник Петроконьский, подполковник Висьневский, госпожа Пеховская, капитан Ежи Каден, ксендз Ценьский, ксендз Вальчак, подпоручик Анджей Чапский, подхорунжий Ян Пасек и ряд других. Это были первые организованные группы, которым предстояло ознакомиться с местом предстоящей работы и начать там нормальную деятельность. Перед отъездом все собрались в гостинице «Националь», где их торжественно и в возвышенных выражениях напутствовал посол Кот, желавший им плодотворной работы по возрождению польской армии. Их поехали провожать генералы Андерс, Богуш и Жуков.
Командование армии разместилось в районном городке Бузулуке в центральной России за Волгой, в ста с небольшим километрах от Куйбышева, в который несколько позже из Москвы переехали все дипломатические представительства.
...
...Бузулук  это небольшой, милый и довольно чистый городок, похожий на многие города подобного рода на Волыни. Домики в нем небольшие, главным образом двух или одноэтажные; в центре в основном кирпичные. Сам центр ничем не отличался от центров других городов. Боковые улицы утопали в зелени садов. Главные улицы вымощены. Всюду электрическое освещение. Бузулук производил впечатление тихого, спокойного красивого города.
Мы временно остановились в гостинице, находившейся невдалеке от здания командования. Командование занимало большой трехэтажный дом, в котором было выделено около тридцати комнат. Там проживали главным образом офицеры штаба. Квартира генерала еще не была готова., отсутствовала мебель. Доставкой мебели из Куйбышева занимался известный аферист (hochsztapler) майор Островский, выдававший себя за двоюродного брата Андерса, против чего, впрочем, тот не возражал. Как выяснилось позже, Островский никогда не был майором, а лишь подпоручиком. Любил иногда выдавать себя за генерала Боруту или других штабных офицеров. Уже успел в Куйбышеве жениться, а через несколько недель развестись. Его жена приезжала в Бузулук жаловаться генералу, просила, чтобы он повлиял на своего кузена, но это мало помогло. Кузену все сходило с рук. Когда его авантюрам наступил предел безнаказанности, он исчез, уехал. Впрочем, появился еще раз в Ташкенте, а потом пропал бесследно.
...
В соответствии с планом Андерса, составленным еще в конце сентября совместно с Богушом и Окулицким, вывод армии должен быть произведен через иранскую границу или в крайнем случае через Афганистан, пусть даже в Индию. С этой целью, как мы знаем, первым этапом реализации этого плана являлся перевод польской армии на юг, как можно ближе к упомянутым границам. Однако, предвидя на пути осуществления своих намерений значительные трудности, Андерс хотел поставить всех перед свершившимся фактом. Поэтому на узловые станции были высланы офицеры (уполномоченные), которые направляли гражданских лиц и призванных в армию не в существующие места дислокации частей, а на юг Советского Союза, в окрестности Ташкента, где Андерс проектировал продолжать формирование армии.
С этой поры новый период страданий польского населения. Люди начали перемещаться туда и обратно в обе стороны. Сначала с различных концов СССР они ехали несколько тысяч километров в Бузулук, Тоцкое и Татищево. Не доезжая этих станций, они встречали офицеров, которые отправляли их на юг. Снова несколько тысяч километров езды в неизвестные места, где не имелось даже гражданской опеки. Измученные до предела люди не находили никакого пристанища и обещанных воинских частей. Те, кто еще имел немного сил и денег, возвращались в центральную [134] Россию, в Бузулукский район. Возникла неописуемая неразбериха, люди сыпали проклятьями, что их обманули. Во время беспорядочных, бессмысленных скитаний многие гибли. Те, кто остался на юге, оказались в очень плохих условиях. Никто не был подготовлен к их приезду. Квартир не было. Продуктов не было. Начались заболевания, производившие опустошение среди поляков. Люди обижались на советскую власть, считая, что она виновата в том, что они оказались в таких условиях.
Профессор Кот, направляясь из Москвы в Куйбышев, видел эти толпы и писал Сикорскому:
«Телеграмма от 20. X. 1941 г.
...В дороге я видел толпы наших бедных людей, больных и голодных, направляемых без плана...»

 Климковский Е. Я был адъютантом генерала Андерса. — М.: Издательство МЭИ, 1991.
http://libelli.ru/z/41/klimkows.zip

Е. Климковский о Ч. Шатковском

В это же время, примерно в конце декабря 1941 года, советские органы сообщили нам, что к ним явились курьеры из Польши с просьбой о направлении их к Андерсу. Они перешли линию фронта, чтобы установить связь между подпольем в Польше и польской армией в СССР.
Советские органы привезли их с фронта в Москву на Лубянку, а затем попросили, чтобы доверенный офицер Польской армии приехал за ними и забрал их в Бузулук, поскольку это польское внутреннее дело.
Андерс выслал за курьерами в Москву майора Бонкевича, начальника второго отдела, который вскоре вернулся с поручиком Чеславом Шатковским (псевдоним  ротмистр Заремба) и еще тремя офицерами.
( Collapse )
Сам переход Шатковского через линию фронта проходил следующим образом: после согласования с немецкими властями посылки к Андерсу курьера им избрали поручика Шатковского. Вместе с тремя приданными ему коллегами он в сопровождении офицера немецкой разведки сел на Главном вокзале в Варшаве на поезд. Доехали до Харькова. Здесь все вышли и затем в сопровождении того же немецкого офицера были доставлены к передовой линии фронта, где их спокойно пропустили на советскую сторону. Прибыв туда, они явились на первые попавшиеся посты с просьбой отправить их в Польскую армию как курьеров подполья, следующих к Андерсу.
В заключение хочу сказать, что поручик Шатковский, отсидевший в тюрьме три года и освобожденный лишь в Иерусалиме, кажется, до сего дня не очень понимает, почему Андерс покушался на его жизнь.
Климковский Е. Я был адъютантом генерала Андерса.  М.: Издательство МЭИ, 1991.

Е. Климковский о Л. Козловском

Что касается политических вопросов, то он [Андерс. - В.С.] был глубоко убежден в неизбежном поражении Советского Союза и не сомневался в победе Германии настолько, что искал даже определенных людей и путей к высшим немецким военным чинам. Лучшим эмиссаром он считал бывшего премьера Польши профессора Леона Козловского, рассуждавшего таким же образом, как Андерс, и мыслящего теми же категориями, убежденного в победе Германии. Леон Козловский считал, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как [131] это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси». Поэтому Андерс, встретив Козловского в посольстве в Москве, направил его в штаб Бузулук и под видом определения на работу в армию, одел его в военное обмундирование.
( Collapse )
Нужно было спасаться. Андерс учредил суд и, чтобы решительно отмежеваться от всего этого, приказал судить Леона Козловского за государственную измену, переход на сторону противника. Он требовал вынесения смертного приговора. Послушный суд, не вникая в существо дела, приказ выполнил. Леона Козловского объявили предателем и дезертиром и приговорили к смертной казни. Андерс приговор утвердил, хотя не имел на это права, ибо смертные приговоры на офицеров мог утверждать только верховный главнокомандующий Сикорский. Андерс, однако, опасался, что Сикорский может приказать произвести повторное расследование и рассмотрение дела в суде, поэтому предпочел поставить всех перед свершившимся фактом.
Климковский Е. Я был адъютантом генерала Андерса.  М.: Издательство МЭИ, 1991.

Максим Артемьев. Между двух миров (рассказ о Леоне Козловском)

По соглашению Майского–Сикорского все арестованные поляки должны были быть выпущены на свободу. Однако Козловского продержали в заключении дольше всех – целый месяц, до сентября 1941 г. В НКВД он по требованию следователей написал подробный отчет о своей жизни и деятельности во главе польского правительства. Выпущенный на свободу, он отправился в польское посольство, где ему предложили работу, но отношения с послом Станиславом Котом и с командующим польской армией генералом Владиславом Андерсом не сложились. К бывшему «пилсудчику» отнеслись подозрительно, к военной службе он не годился по возрасту и состоянию здоровья. И тогда Леон Козловский принимает фантастическое по дерзости решение – бежать к себе на родину и переждать лихие военные годы в собственном имении. Он выехал в Ташкент с эшелоном, вывозящим в глубокий тыл поляков, неспособных к службе в армии. По дороге экс-премьер сошел в оренбургских степях на станции в Бузулуке, где находилась одна из баз армии Андерса, и на какое-то время задержался там, готовя побег. 27 октября 1941 года он вместе с капитаном Анджеем Литвинчуком, наконец, отправился в путь.

( Collapse )

КАТЫНСКИЙ «СВИДЕТЕЛЬ»

Усталый и больной Козловский хотел было отойти от всех политических дел и сосредоточиться на научных занятиях, но это ему не удалось. После обнаружения в апреле 1943 г. останков поляков, расстрелянных под Катынью, он был избран нацистами как один из тех, кто должен был засвидетельствовать, что преступление совершено Советами. В один из майских дней у дверей его берлинской квартиры появились агенты гестапо, которые дали ему пять минут на сборы и отправили самолетом в Смоленск, где в числе других отобранных ведомством Геббельса лиц он должен был присутствовать при эксгумации трупов. Хотя Козловский и старался избегать публичной огласки, ему все-таки пришлось заявить в частном письме, что расстрелы польских офицеров проводили сотрудники НКВД. В итоге Геббельс решил не использовать широко его показания, поскольку в глазах и самих поляков, и зарубежной общественности бывший премьер был скомпрометированной фигурой из-за тесного сотрудничества с немцами.
http://dompolski-journal.ru/articles/article/107/

Судебный процесс по делу о немецко-фашистских зверствах в Ленинградской области

0gnev
29 декабря, 18:55
газета «Правда», 29 декабря 1945 года

В качестве обвиняемых по настоящему делу привлечены 11 бывших военнослужащих германской армии: генерал-майор Ремлингер Генрих, капитан Штрюфинг Карл, обер-фельдфебель Энгель Фриц, военнослужащий Дюре Арно, командир взвода Бем Эрнст, лейтенант Зоненфельд Эдуард, военнослужащие Герер Эрвин, Скотки Эрвин и Янике Гергард, обер-фельдфебель Фогель Эрих-Пауль, ст. лейтенант Визе Франц.
...
Следующим допрашивается подсудимый Дюре, военнослужащий второй роты батальона «особого назначения», которой командовал Штрюфинг. Как штрафник, Дюре попал в батальон «особого назначения». Вместе с другими подсудимыми Дюре поджигал деревни, расстреливал мирных советских граждан. Он излагает подробности зверских расправ над женщинами, стариками, детьми. Батальон, в котором он служил, при отступлении немецкой армии получил приказ сжигать деревни, расстреливать мирное русское население.
Из допроса Дюре выясняются новые подробности чудовищного злодеяния фашистов в Катынском лесу, где были расстреляны тысячи людей.
( Collapse )